Гвендолин не любит вечеринки и шумные празднества, под знаменем которых проходит бурная студенческая жизнь, но сегодняшний вечер – исключение. Музыка струится из колонок тонким ручейком и легкой мелодией обволакивает все пространство. Беседы присутствующих не режут слух своей примитивной лексикой, а алкоголь, заполнив бокалы на тонких длинных ножках, не пользуется особым спросом и популярностью.
Гостиная почти заполнена. Присутствующие сформировали несколько маленьких групп, со стороны каждой из которых то и дело слышится негромкий смех и приглушенный гул голосов. В комнате витает дух праздника… Виновница торжества перемещается от одной группе к другой время от времени встречая новых гостей улыбкой, принимая поздравления и подарки.
Ей сорок. Гвен недоверчиво вглядывается в глаза матери… Для них с отцом она всегда была и остается двадцатилетней, юной светловолосой красавицей. Волшебницей, умеющей вылечить все синяки и ссадины одним поцелуем. Любимой, сумевшей поддержать в самые трудные моменты далеко не простой жизни. Фундаментом, самим ощущением родного дома, в который можно прийти в любое время суток, не боясь оказаться не вовремя и не к месту.
Глаза отца светятся любовью, в то время как губы сами по себе складываются в невольную улыбку. Он испытывает радость и гордость, без сомнений, а она просто наслаждается этими мгновениями. Гвендолин остается лишь надеяться, что счастливый случай повторится вновь и на ее долю выпадет хоть малая часть того, что сейчас в полной мере разделяют ее родители.
А пока Гвен лишь непростительно часто смотрит на часы. Увидь ее кто-то, он мог бы резонно предположить, что девушка торопится или так тяготится этой вечеринкой, что ей явно невмоготу больше находиться в замкнутом сосредоточении счастливых поздравлений. Сара должна была уйти с работы в половину восьмого, а пути тут всего пятнадцать минут… Мы были у родителей лишь два раза и добирались исключительно от нашего дома, но, Мерлин, городок настолько небольшой и родной, что заблудиться представляется мне совершенно невозможным! Я столько раз просила ее не отключать телефон… Относительно плавное течение вечера нарушил звон разбившегося бокала. Кузина Кларис так сильно сжала бокал, что тот, треснув в ее руке и оцарапав нежную кожу, полетел на пол, заставив нервно вздрогнуть стоявших рядом гостей.
Подав знак матери, что та может не беспокоиться, Гвендолин радовалась возможности занять свои руки, хоть на миг заглушив растущую в груди тревогу. Осколки оказались в мусорном ведре, а опасения, напротив, набирали свою силу. Девушке оставалось лишь радоваться, что все поздравления и внимание в этот момент относились не к ней. Рассеянный взгляд осиротело скользил по гостям, выискивая знакомую копну рыжих волос. Она должна была позвонить, как только выйдет… Ее здесь нет. Надо выглянуть на улицу.
Воодушевленная новой идеей, Гвен спешно направилась к выходу, попутно наступив на ногу одному из гостей и извиняясь, уже у самой двери, наткнулась спиной на вновь прибывшего гостя.
- Прошу прощения, я ужасно неловкая…